На экраны вышел кинофильм «Ночной конвой» о полицейских во Франции, где конкретно сейчас происходят очень трагические действия.
Вирджиния (Виржини Эфира), Аристид (Омар Си) и Эрик (Грегори Гадебуа) – сотрудники правоохранительных органов. Раз в день они сталкиваются как с личными и семейными неуввязками, так и с незначимыми неприятностями на работе – то подозреваемые начнут сопротивляться при аресте, то приходится слушать оскорбления на вызове от мужчины, избивающего свою супругу. Но все трое тихо живут в собственной действительности, воспринимая негладкие моменты с подабающим спокойствием. Все меняет один денек, когда герои в конце рабочего денька по заданию забирают мигранта Асомидина Тохирова (Пейман Моаади) и везут в аэропорт имени Шарля де Голля, чтоб его депортировали в родной Таджикистан. Лишь вот Вирджиния прочла в деле Тохирова, что дома он подвергался жесточайшим пыткам, и сейчас пробует уговорить коллег дозволить мужчине сбежать.
Следом за Ладжем Ли, отличившимся в прошедшем году в Каннах со своими «Отверженными», к вопросцам принципов полицейской работы, несовершенства системы и положения мигрантов во Франции обращается Анн Фонтен («Марвин либо красивое воспитание», «Безгрешные», «Коко до Шанель», «В его руках», «Сухая очистка»), для которой работа над схожей темой является в новинку.
Как и у Ли в «Ночном конвое», показанном на Берлинале в рамках «Особых показов», главными героями являются трое полицейских, и они все со своими нравами, ценностями и принципами, что, соответственно, дозволит в определенный момент разразиться конфликту в их группе. Противоборствующими сторонами здесь выступают Вирджиния, которая не может дозволить, чтоб Тохиров возвратился в Таджикистан, где его вновь будут лупить, пытать током и в итоге уничтожат, и Эрик – он допускает, что все произнесенное мигрантом является ложью и желает действовать по протоколу, абстрагировавшись от морали.
Роднит «Отверженных» и «Ночной конвой» и еще кое-что. Действия обоих кинофильмов разворачиваются в границах недолговременного времени: у Ли это два денька, а у Фонтен – один. Но если у Ли деяния, никуда попутно не сворачивая, быстро мчались по прямой полосы к неизбежному концу, то Фонтен свою картину конструирует другим образом.
1-ая часть кинофильма посвящена тягучим трудовым будням и разбита на три главки, посвященные Вирджинии, Эрику и Аристиду. Все трижды создатель переносит нас в начало рабочего денька, меняя перспективу взора и попутно давая мимолетно заглянуть в личную жизнь всякого из героев. Вирджиния живет с супругом вот уже семь лет и растит малыша, а Эрик слушает (судя по всему, раз в день) упреки супруги, чувствующей холодность супруга. И лишь холостяк Аристид коротает жизнь один, крутя роман с Вирджинией, которая от него забеременела и намеревается создать аборт. Героиню мысли о ситуации очевидно съедают изнутри, но Аристиду о собственных эмоциях она докладывать не собирается, оставаясь один на один с своими переживаниями.
В остальном мы те же трижды попорядку следуем за героями от 1-го задания к другому, но здесь успешно избранная система кинофильма дозволяет задерживать энтузиазм и внимание зрителя. Так, к примеру, когда Вирджиния и Эрик приезжают с дамой, пострадавшей от абьюза супруга, забирать из квартиры ее вещи, то в первой главке мы становимся очевидцами только обнажения подлинного криводушного и женоненавистнического лица героя, оскорбляющего Вирджинию. Но когда перспектива изменяется в пользу Эрика, то создатель дозволяет узреть, что происходило в примыкающей комнате. «Он не злой, я тоже повинна» — произнесла напуганная дама, практически через минутку попросившая полицейских уйти.
В процессе мимоходных жадных и сдержанных диалогов и выездов на очередные задания подсвечиваются и темы сексизма, расизма и насилия родителей по отношению к детям. Проскальзывают и сетования на поломанные двери рабочей машинки, которые никак не могут поменять. И остроты, отпускаемые в большей степени Аристидом. За наружным спокойствием показываются к тому же одиночество, отчужденность и сказавшиеся на психике последствия работы, с которыми любой из героев совладевает по-своему. Аристид, к примеру, дома считает до шестидесяти, чтоб запамятовать все нехорошее, что было на работе. А Эрик с силой трет под краном руки, чтоб отмыть запах погибели, который, вообщем, никак не поддается воде и мылу.
Еще есть 4-ая глава. Она посвящена Асомидину и сводит смену перспектив на нет. Отныне мы становимся пятым пассажиром в полицейской машине, где равномерно разрастается основная проблема, а вкупе с сиим и основная неувязка кинофильма. Обрисовывая в первой половине хронометража рабочую механизированную и немногословную рутину, картина как будто бы готовила нас к бурному словесному и идеологическому противоборству, критическому осмыслению принципов полицейской работы, ярчайшему высвечиванию несовершенств функционирования системы в отношении вопросцев передвижения (во Франции они стоят ох, как остро).
Но по итогу «Ночной конвой» состоит из линий, в каких есть хороший зачин, но отсутствует доработка. А при напластовании друг на друга сюжетные пласты и совсем лишне нагружают картину. От части с индивидуальными драмами, невзирая на высококачественные актерские работы, хотелось бы больше духовного надлома, моральный дискус просит жизни и остроты, а флешбэки с love story, выполняющие по большей части поясняющую функцию, присваивают ленте излишней тяжести и мешает развитию саспенса. Как досадно бы это не звучало, но до конечной точки «Ночной конвой», заплутавший на улицах Парижа, так и не доехал.
Источник: